Музей д’Орсе: живопись воздухом и светом

Для кого-то Париж начинается с Эйфелевой башни, для кого-то – с Собора Парижской Богоматери или Лувра. Для меня же – со здания бывшего вокзала. С Музея д’Орсе. Во французской столице мы остановились всего на три дня, поэтому раздумья над культурной частью нашей программы привели нас к развилке – Лувр или д’Орсе? Выбор я сделала еще до поездки (кажется, я испокон веков знала, что это место станет для меня первой посещенной достопримечательностью в Париже). Следующим шагом было перетянуть одеяло на свою сторону – убедить остальных членов нашей «тургруппы». Это оказалось проще, чем я думала, поэтому в десять утра я уже спешила по парижским улицам на встречу с друзьями перед зданием музея и с обожаемыми мною импрессионистами. В одной руке – хрустящий пакет со свежим ароматным круассаном, в другой – сумка с карандашами и блокнотами для зарисовок, в животе – бабочки и кофе со сливками. Полная боевая готовность и голова в облаках.

Ах да, я совсем забыла рассказать о причине этой магнетической тяги в этот храм искусства. Храм когда-то был вокзалом, а в конце прошлого века стал тем, чем является сейчас – одним из самых масштабных собраний импрессоинистической живописи. В художественном мире для меня нет страсти сильнее импрессионизма (с трудом преодолела желание написать это слово с заглавной буквы!). Когда-то, несколько лет назад, это направление затянуло меня в свое художественное пространство и с тех пор так и не выпускало, побудило взяться за карандаш, а потом и за кисть, стало образом жизни, способом видеть мир. Это по-настоящему красиво. Это просто синоним искусства.

Думаю, я навсегда запомню виды Темзы и Руанского собора в разное время суток – серии картин Клода Моне.

Клод Моне. Руанский собор

Фотографии здесь довольно бессмысленны: картины такого склада на плоскости экрана теряют больше, чем все другие. С монитора они выглядят впечатляюще, в живую – останавливают дыхание. Свет на картине «Иней» Камиля Писсарро настолько натуралистичный, что вызывает желание надеть солнечные очки.

Камиль Писсарро. Иней

Про работы импрессионистов говорят, что они «дышат» – и это не пустой звук. Глядя, например, на «Качели» Огюста Ренуара, начинаешь ощущать пространство полотна всеми органами чувств: слышишь, вдыхаешь, осязаешь теплыми солнечными лучами по коже.

Огюст Ренуар. Качели

Замираю перед каждым стогом, каждой кубышкой и маковым полем великого Моне, перед балеринами Дега – воздушными бело-голубыми птицами, порхающими с холста на холст.

Уже потом, оправившись от эмоционального шока, я думаю над тем, что наш Коровин более чем достоин стоять в этом ряду. Интересно, знает ли о нем вот этот французский график с блокнотом в руке и воодушевлением во взгляде? Или вот эта пожилая пара, спорящая по-французски о композиционных решениях Эдуарда Мане? К слову о Мане (не путать с Моне!) – вот и его «Завтрак на траве», с которого начиналась скандальная репутация импрессионизма. Публика негодовала: как можно было изобразить обнаженную даму в компании одетых мужчин? Греческую богиню или древнеримскую прелестницу – сколько угодно, но свою современницу… ей богу, неслыханная дерзость! (Подробнее об этой истории можно узнать в художественном произведении Эмиля Золя «Творчество», где под именем главного героя Клода прячется образ Эдуарда Мане).

Мане. Завтрак на траве

Гогочущая толпа еще не знала, что найдутся те, кто переплюнет импрессионистов по степени «нахальства» – постимпрессионисты. Винсент Ван Гог, Поль Гоген, Анри де Тулуз-Лотрек пошли еще дальше и тоже оказались в Музее д’Орсе. Здесь есть работы и в других направлениях: символизм, экспрессионизм, ар-деко. Живопись разбавляется фотографией, декоративным искусством (мебель и предметы интерьера в жанре модерн), скульптурой. В своем воодушевленно-безумном состоянии я где-то оставила свои блокноты и карандаши, поэтому пошла попрошайничать к начинающим художникам: в одном из залов гурьба детишек под предводительством учителя бились над портретом скульптуры чем-то очень недовольного мужчины.

Музей д’Орсе, дети на занятии

Дети с готовностью поделились со мной материалами, и оставшиеся часы в д’Орсе я провела за набросками скульптур Огюста Родена.

Из музея я выходила с иллюстрированной энциклопедией импрессионизма. Увы, я взяла русскоязычную версию – не повторяйте моей ошибки: переводчики, работавшие над изданием, далеки от совершенства знании русского языка. Поэтому порекомендовать не могу, но зато хочу посоветовать другую книгу – шикарное подарочное издание, достойное представлять один из лучших музеев Франции:

Подарочное издание»Музей Орсе. Париж»

Вдохновения и эмоций хватило надолго, а теперь хочется вернуться за новой порцией. Как бы Лувр и в следующий раз не остался без внимания…

Словом, о Париже я всегда рассказываю так: «Нет, на Эйфелевую башню не поднимались. В Лувре не были. Французского вина не пили. Обошли весь центр, гудящий китайцами и арабами – ровным счетом ничего особенного. Но я мечтаю туда вернуться. Исключительно ради музея д’Орсе!»

 

Читайте также обзор «5 музеев Европы в инстаграме« и подписывайтесь на арт-блог PaintingRussia (кнопка в правом нижнем углу)!